В храме

Здесь в этом месте, все состояло из трех цветов; красного, черного и зеленого, все остальное оставалось просто не замеченным, как дерево, покрытое лаком, которое обрамляло стол, арену, пьедестал, или площадку для танцев. Одежда лица, все это было размытыми пятнами. Яркий белый свет присутствовал и освещал только стол, все остальное поглотила темнота. Она не просто скрывала весь окружающий мир, нет, ее целью не было быть занавесом. Она растворяла тот мир прошлого всех пришедших. Она стирала личности и их прошлое, оставляя на сцене всех верующих в удачу. Как сито тьма отсеивала еретиков, и собирая под светом у стола всех кто был уверен в том что сегодня их ждет удача. Сейчас у стола собралось довольно много людей, их взор твердо и целеустремленно смотрел на своего маленького бога, кружащегося и танцующего на своем столе. Его танец всегда заставлял верующих замереть в ожидании и надежде на божественную благодать. Когда же бог давал свой холодный и четкий ответ. Говорил, красное или черное, а вслед обнадеживал всех выбравших нечетное и размывал надежды многих числом восемнадцать. Их отчаяние проходило столь же мгновенно, как ловко жрец сгребал фишки в казну храма. Мешкать и размышлять о своей неудачи у них не было времени. Предстояло срочно поверить вновь и сделать новую ставку, которая обязательно вернет потерянное обратно, с воздатком. Это просто проверка веры, как никогда он вновь улыбнется тебе, он обратит на тебя внимание и остановиться на числе, которое выбрал ты. Он всегда умеет удивлять, стоит только потерять в него веру, как неожиданно, его мудрое решение сделает тебя богачом и в этом, не было ничего удивительного. Но часто вера любого, зависела от числа фишек, зажатых в запотевшей ладони.

В сегодняшний день, все было как обычно, стол окружала стена игроков. В их темных глазах переменно святилась надежда и разочарование. Бог изредка разжигал в одних из них счастье и уверенность, подкреплял веру. Среди всей стенки, и множества однотонных глаз, отличался мужчина в светловато ярком свитере, и охристого цвета штанах. Свой плащ он оставил в холле. Немного редкий седоватый волос, делал его старше истинного возраста. Его рука пока еще сжимала две минимальные ставки. Ставки, которые являлись тем маленьким отрезком до конечного пути. В его глазах святилась не надежда, когда его величество шарик вертелся по рулетке, а уверенность в намеченном им пути. Слабое приятное волнение трепетало сердце. Сегодня он начал замечать кое-что новое, новые детали, он впервые обратил внимание на крупье, до этого взгляд его чаще был устремлен только на вертящийся шарик, фишки, и руки с чертовой кочергой способной только сгребать стопки фишек в банк. И без сомнения сегодня ему предстояло вновь проиграть, да где-то в вдалеке души еще горела маленькая надежда на удачу, но затушить ее не составило сложности. Проклятый шарик вновь выбрал самое неожиданное для всех число. Расставшись, еще с двумя фишками, он сделал очередную ставку, но то же самое число. Без сомнений он знал, что впереди его проигрыш, две последних ставки были всего лишь формальностью к конечному пути. Он за все время посещения, казино смог полностью познать всю сущность веры в маленького круглого бога, вечно крутящегося по рулетке. Познания этой веры привели его в конечной точке, где все замыкалось на единой цели. Все сводилось к жертвоприношению. Он чувствовал в правом кармане штанов револьвер, не больших размеров, довольно легкий. В барабане было шесть патронов, и о предназначение пяти других, ему приходилось только гадать. Отдав себя в жертвоприношение, он, возможно, породит новую легенду.

Предпоследняя ставка погорела. Шарик выпал на зеро, на ячейки, которая и является прибылью казино. Два нуля, были неким маленьким, не заметным до определенного момента налогом, за счет которого и процветало казино. Вновь сделав ставку на двадцать один, уже третий раз подряд, он вздохнул и наполнился еще большей уверенностью. Разум разбавил эту уверенность с размышлением, он предложил вспомнить легенду о самом верном игроке. Как кто-то, проиграв все и абсолютно усомнившись в себе, потеряв последнюю ниточку, связывавшую его с эти миром. Не отходя от стола, при всех, когда шарик совершал вновь свой излюбленный ритуал. Он достал точно такой же револьвер, приставил к виску и пристрелялся. Большого внимания уже покойник не удостоился. Игроков больше волновала прихоть шарика, а не капли крови слегка окропившие игральный стол. Служащие быстро привели все в порядок. Труп оттащили и накрыли тканью висевшей на стене с изображением Святого Серафима.

Третья ставку настигла та же участь. Крупье со всеми остальными стопками фишек сгреб к себе. Возможно, крупье не только сгреб фишки, но и его жизнь? На этот раз чувство неудачи отразилось совсем по другому, более болезненно. Наверно он не понимал что среди множества его проигрышей, где то на окраинах святилось счастье, оно было совсем не велико, но сколь приятно было бы к нему прикоснуться. Но его путь был другой, ему не суждено было прикоснуться к свету своего маленького счастья, утерянного в некой грязной канаве собственной души. Его путь четко был очерчен, и он решительно готов был отдать во имя веры свою жизнь. Его рука в опустилась в карман и дотронулась до  револьвера. Слабое волнение и  четкая решительность продолжали противостояние, друг против друга. Для утверждения своих намерений он достал револьвер из брюк, довольно легкий на вес. Не пряча, а скорее выставляя его на показ он раскрыл барабан и удостоверился что все шесть патронов на месте. Кое кто бросил мимолетный любопытствующий взгляд. Он заметил, руки крупье стали менее уверенны в действиях, его взор время от времени коса устремлялся на револьвер. В этот момент он решил, положить револьвер обратно в карман пока у него не отобрали.  Тут он впервые заметил у крупье на груди табличку с именем фамилией и отчеством. «Жаль, у меня такой нету», – шутливо мелькнуло у него в голове. Развернувшись спиной к столу он стал пробираться через толпу, загипнотизированную танцем пластикового шарика. Преодолев преграду, перед ним предстала тьма, которая поглотила весь оставшийся мир. Мозг вытянул нужную информацию. Ему нужно было найти в казино туалет, как ни странно, он в таком заведении был.  За все время пребывания в казино, ему не разу не приспичивало. И теперь он собирался его найти.

Его фигура растворилась в темноте, оставив волнение в душе крупье. Непонятным образом ему удалось натолкнуться на туалет, совершенно случайно. Он открыл дверь и в глаза ударил яркий свет. На удивление ему, помещение отведенное для нужды, оказалось довольно большим, все было покрыто белой плиткой, это вызвало в нем сходное чувство, когда он однажды оказался в операционной, там выглядело сходно. «Превосходный морг, – услышал он в себе – твое тело долго здесь пролежит!». На противоположной стене на против уборных перед раковинами висело два больших зеркала в белой оправе. «Зеро» – вновь бросило сознание очередную шутку. Он прошел в перед, с мыслью; «Есть ли здесь камеры наблюдения!», – скорее есть, он был просто уверен, сортир чаще используется не по назначению, шулерами. Остановившись почти посередине комнаты ближе к раковинам рядом с двумя большими зеркалами, он сперва через нежелание глянул в одно из них чтоб увидеть неудачника с мрачным взглядом.  Он достал револьвер, развернулся чтоб видеть дверь. Револьвер зажал в правой руке, он был и впрямь не довольно легким для правой руки. Приставив к виску, он почувствовал, как борьба решимости и волнения резко усилилась, это заставило его поспешить. Легкие, набрав немного воздуха, замерли в ожидании, все его тело напряглось, готовясь, к окончательному действию, только откуда-то из далека, наверно, из подсознания, всплыла срочная мысль; «Шнурки, на левом ботинке развязаны, надо срочно завязать!» Тело расслабилось, а легкие выпустили тот воздух. Борьба между решимостью и волнением прекратилось, взамен пришло недоумение. К своему удивлению, глянув в зеркало, у его двойника и впрямь были развязаны шнурки на левом ботинке. Правая рука расслабилась, она отпустила револьвер. Он неспешна наклонился, боясь упустить решимость и то состояние, которого достиг. Положил рядом на пол пистолет и начал, не спеша завязывать шнурки. Он поднял револьвер, почему-то теперь ему он показался тяжелее, чем прежде. Он вновь почувствовал напряжение всего тела как прошлый раз. Решимость и волнение как приливная волна вновь вернулись, это произошло на столь быстро, что он даже не заметил, как на лбу выступил пот. Вслед с приливом начал усиливаться напряжение указательного пальца. Он знал, тянуть нельзя промедление может убить в нем веру и решительность. И неизвестно, кто может войти сюда, неизвестно, возможно здесь установлены камеры, которые следят за ним. Он представил комнату, темную, душную коморку охранников, освещаемую мониторами видео наблюдения, на одном из них, святилась комната туалета, со стоящим в ней самоубийцей, мутный синевато темный силуэт державший в руке револьвер. Бесспорно, охрана точно разглядела, что он держит. Они не собирались бежать и оповещать. Попытка спасти не их компетенция, скорей они проявят инициативу и сделают запись.

Он опомнился и заметил что отвлекся, охранникам скоро даже надоест смотреть на придурка в туалете. Возможно, они уже делают ставки, застрелюсь я или нет. С последней мыслью он вернулся обратно, заметил, что держит револьвер в руке, почувствовал, что рука немного устала. Вернув прежний напряг, он постарался сконцентрироваться. На этот раз почувствовав полную уверенность, его тела замерло готовое испытать выстрел уверенность почти полностью поборов волнение, перед секундой абсолютной самоотрешенности и решительности вдруг сплыла мысль; «Стой! Сможет, еще осталась одна фишка сможет, где в кармане осталась последняя ставка, вероятно, ты ошибся и у тебя в кармане еще, что-то лежит? Ведь отходя от стола, ты не проверял как обычно карманы»? Да так оно и было, но он точно знал все проиграно и карманы пусты. Последнее что он вытянул из них, был пистолет. Однако заноза сомнения вонзилась в решительность, и ее следовало быстро удалить. Прогнав всякую мысль о еще одной ставке мыслью: «Та была истинно последней для меня»! Но вновь собрался с силами, он признал, что пистолет действительно тяжелый и задумался, как долго он уже стоит так. Чувствуя, как из грязных углов начинает вылизать сомнения и неуверенность, он попытался поискать помощь у своей веры. Почувствовав, вновь напряг, он увидел, что правая рука затряслась. Револьвер колыхался и блестел будто от нетерпения, даже ему все это надоело, он стал скользкий, будто решил запротестовать. Левая решительно выхватила пистолет из дрожащей руки и приставила к виску. Пистолет и впрямь был тяжелый, наверно из за пяти лишних пуль? Но приготовился к последнему мгновению, почувствовал уверенность готовую очертить истину веры и поставить кровью и мозгами подпись на стенке покрытой белой плиткой. В голове вспыхнул образ, он увидел, как дверь туалета открывается и в комнату вкатывается его величество пластиковый шарик, согласившийся бросить всех других рабов, чтоб только посмотреть или подбодрить своегю любимую овцу, приносящую себя ради веры в него. Он настроился надо стрелять, надо! Крупье с фамилией именем и отчеством на значке точно кого то предупредит как только появиться  возможность. У правого виска уже осталась круглая отметина от ствола револьвера, а темные силуэты охранников в душной коморке уснули. Да что там даже зеркальный двойник так запарился, что решил отойти и присесть на подоконнике у окна. Появилось желание глянуть на него в зеркало. Ему удалось удержаться, от такого предложения, он уже понял, инстинкты питались оттянуть его от смерти, они вели подпольную игру и до сих пор продолжают, и она не кончится, пока не будет принято одно из решений. «Где-то должен быть ответ!» Перед ним всплыл образ курка отдалявшегося от своего гнезда. Неизвестно как далеко он может отдалиться, как далеко может отойти назад в любой момент может рвануть назад. Показалось в комнате стало чуть светлее, он даже чуть, чуть зажмурился, рука предательски задрожала, казалось сейчас по обыкновению всплывет новая мысль готовая, способная оттянуть момент но вместо этого открылась дверь туалета. Указательный палец левой руки безнадежно дернулся в попытке одолеть силу пружины курка. В комнату игриво и резко вбежал человек в его руках, что-то было зажато. На удивление он скрылся в одной из ближайших кабинок. «Он меня не заметил! – восторженно, как салют прогрохотало над полем боя, – невероятно, он так спешил, что не заметил! Или ему наплевать?»

Из кабинки послышался счастливый смешок. «Выигрыш? Точно выигрыш!» Его удивило, произошедшее, человек настоль был поглощен празднованием победы, что не заметил его с пистолетом в руке. Сразу же его внимание привлек тот факт, что рука не держала пистолет у виска и просто повисла. «Сможет и впрямь убрать пять лишних патронов, зачем они вообще? Да, зачем? Каково их предназначения? Я с удовольствием застрелился бы тем пластмассовым шариком, пляшущим по рулетке. Зачем мне эти пули, каково их предназначения…» Попытки домыслов оборвались счастливым голосом «Я выиграл все! Я богач! Это судьба!» Воскликни счастья, вдруг дали ему все ответы, на вопросы предназначения, он, вдруг прозрел и увидел цепь совпадений предзнаменований, он увидел свое заблуждение. «Деньги никогда не покидают казино!» Четко очерченный путь, судьба направляющая ствол револьвера к двери кабинки счастливца, и уверенность руки наполненной верой волнение вдруг само по себе мгновению ушло и скрылось. Вернулся азарт. Не медля, он нажал на курок интуитивно уверенный, что застрелит человека за дверью с одного выстрела. Так и вышло. «Что охранники такого не ожидали, столь резких изменений событий? По телику, такого, не увидишь!» Не церемонясь, с замком кабинки он распахнул дверь. По белой рубашке стекала кровь. Человек явился в туалет не по нужде, а только чтоб укрыться со своим выигрышем, он не собирался делиться своей радостью с кем-либо, можно сказать он был таков, как и его убийца. Счастливчик не повалился, встретив смерть, его тело замерло, будто он просто уснул единственное, что рушило данную иллюзию так это здоровое пятно крови, дым от выстрела и всего две выпавших фишки. Оставалось признаться даже мертвецы не любят расставаться со своим богатством они и впрямь готовы унести его в могилу. Еще больше с  этим пришлось согласиться ему, когда он начал выпытывать из мертвых рук зажатые фишки. Как только все было изъято, он культурно прикрыл дверь. В комнате было довольно светло. Оглянувшись назад в зеркале, столкнулся с отражением, в глазах святилось согласие. «Да, именно так и должно быть». Два больших зеркала напомнили ему о зеро. «Сможет поставить на зеро?» Не имело значения, на что ставить главная игра не в этом, он это четко понял, на этот раз он играл в иную рулетку. Прежде чем выйти, он достал револьвер, раскрыв его, вытянул, пустую гильзу. Она со звоном ударившись, и поскакала по белой плитке пола, пока не замолкла. Следом он достал целый патрон, проверив, что в правом кармане нет  дырок, отправил туда патрон. Спрятав револьвер, и держа фишки в руках, он открыл дверь. Стена тьмы предстала перед ним, где-то впереди, далеко светился свет над столом рулетки.